По ту сторону рассвета - Страница 127

127

Но прежде чем это случилось, Берен, успевший раньше других к месту падения мяча, ударом плеча в живот подрубил кого-то из «черных» — Финрод видел только темный силуэт на фоне огня — и бросился вперед, возглавляя клин атакующих, как в бою. Почти сразу же против него оказался Хардинг с двумя защитниками и атака Берена увязла. Понимая, видимо, что ему не пробиться, он, низко пригнувшись, отдал мяч назад, бросив его между ног, и следующим движением подсек Хардинга, обхватив его руками за бедро и толкнув плечом в живот. Оба упали, через них перецепился еще кто-то, образовалась свалка.

— Вот это и есть хэло, — довольным голосом проговорил Фарамир.

Мяч метался по полю, передаваемый из рук в руки, и вокруг него мгновенно образовывался вихрь сражения. Далеко не сразу в этом хаосе Финрод разглядел очертания замысла — планы первой своей атаки оба отряда выстроили примерно одинаково: строй в строй, стенка на стенку, и кто кого продавит. Теперь каждая малая кучка воинов, завладев мячом, тупо и яростно прорывалась к воротам противника, пока, выбив по одному, у нее не отбирали мяч — и все начиналось сначала. В этой возне ни Берен, ни Хардинг командовать уже не могли, хотя груда тел, в которой их погребли поначалу, уже рассыпалась и оба снова бросились в бой. Теперь перестроить игру можно было только при условии что мяч уйдет за пределы круга. Финрод не сомневался, что так в скором времени и будет — либо случайно, либо по воле кого-то из игроков.

И действительно: пройдя по высокой дуге, тяжелый мяч упал за кругом возле самых ворот «белых». Упал крайне неудачно: ударив по шее одну из вастакских лошадей. Гнедой жеребец взбрыкнул и сбросил всадника. Игра затихла — мяч следовало отыскать и передать Финроду для нового броска.

К эльфам, тяжело дыша, подошел Берен — с рассеченной бровью, содранными локтями и продранной на колене штаниной, но улыбающийся во весь рот.

— Вот незадача, эльдар — в вастака мяч угодил. И как такое могло случиться? Со мной тоже один раз было: шел мимо поля, где большие мальчишки играли в хэло… Иду себе, иду… Вдруг смотрю — лежу… Угадали прямо по голове. Пойти, что ли, да принести повинную за этого косорукого игрока?

— Мне не кажется, Берен, что этот игрок был косоруким. Напротив, похоже, он был очень искусным игроком.

— Кто знает, государь, кто знает, — Берен улыбнулся и побежал к своим. Сгрудившись в круг, они что-то принялись обсуждать.

Мяч принес Айменел.

— Позже, — сказал Финрод, видя, что он собирается говорить. — Расступитесь.

Ему снова дали место для замаха. Малый круг, конечно, был уже затоптан — но Финрод отлично помнил свой бросок и точно повторил его.

Снова две лавины разгоряченных тел кинулись навстречу друг другу, сшиблись посередине, и снова мячом завладел Берен, и снова его — теперь вместе с мячом — завалили телами. На первый взгляд происходящее казалось сущим беспорядком, но глаза Финрода, глаза полководца, увидели ту же закономерность, которую вслух отметил Эдрахил:

— Они стараются связать боем всех черных… Интересно, где… А, вот он!

— Руско! — выдохнул Айменел.

Гили бежал по самому краю поля, низко пригибаясь и прижимая мяч к животу. Он изо всех сил старался быть незаметным, но доброжелатели «черных» начали орать:

— Вороны! Смотрите, мяч у белых! Белые у ворот!

Нескольких «черных», погнавшихся за Гили, свалили с ног, но остальные продолжали погоню. Однако план Берена оправдал себя: Гили удалось пробиться через ряды противников, скованных свалкой с «белыми». Теперь все зависело от быстроты его ног.

Одна сажень отделяла его от ворот, когда один из «черных» настиг его и подрубил под ноги. Оба упали, но Гили успел бросить мяч вперед. Ворота «черных» были взяты.

Горцы разразились радостными воплями, и только Айменел вскрикнул тихо и дернул отца за рукав.

— Что там? — спросил Финрод, от которого происходящее было скрыто сотнями взметнувшихся рук.

— Он ударил Руско, — тихо сказал Кальмегил. — Вроде бы обнял, но потихоньку ударил под вздох. По-видимому, от досады. Подло.

— Эй! — окликнул Финрод первого же «черного», оказавшегося от него поблизости.

— Слушаю, государь.

— Как имя того, кто едва не спас свои ворота?

Горец прищурился.

— Чтоб я сдох и провонял, если это не Дайборн дин-Финнемар.

— Это точно он, — сказал Фарамир. — Ну что ж, он пожалеет и о подлости, и о глупости своей.

— Благодарю. Айменел, к слову, что случилось у белых ворот между вастаками и князем?

— Разговор был такой, — с охотой начал оруженосец. — Вождь Улфанг спросил — разве это не ниже достоинства князя — носиться с подданными по полю без рубашки. На что эарн Берен сказал, что хэло — игра благородная и угодная богам, и хорошо играющий в нее не опозорится, даже если его оставят без штанов. Тогда сын вождя Улдор сказал, что приехал сюда высказать почтение князю беорингов, но не сумел различить князя в толпе полуголых оборванцев. Тогда эарн Берен ответил, что следует пойти подлечить глаза, потому что князя делает не одежда, а тот, кто боится, что с одеждой и украшениями лишится и достоинства, сам собой ничего не представляет. Тогда Улдор сказал, что с такими шрамами на спине он молчал бы о достоинстве, ибо достойный человек такие шрамы наносит, а не получает. Тогда Берен ответил, что истинно достойный человек не станет хвалиться палаческой сноровкой — и ушел от ворот. А вастаки уехали после того, как Улдора поразил мяч.

— Ярн делает себе врагов быстрее, чем кролик делает детей, — недовольно проворчал Фарамир. — Но какого лешего этим вастакам понадобилось здесь?

127