По ту сторону рассвета - Страница 276

276

И вот где-то там, между этих копий, к северу, мелькнула черная точка, движение которой заставило сердце Берена удариться тяжко и глухо. Он завязал штаны, но на открытое место не вышел, а продолжал смотреть из зарослей. Что-то в движениях летучей твари было такое, не располагающее к близкому знакомству. Тварь приблизилась, и Берен понял: это не птица. Птица так крыльями не машет. Так машет крыльями нетопырь. Но таких больших нетопырей не бывает, если только не…

Он понесся обратно в лагерь и, вскочив на воз, начал выкрикивать Анардила Фин-Риана. Тот объявился — и при оружии. Берен показал ему тварь, летающую над лагерем рывками — влево-вправо. На нее уже многие смотрели.

— Сбить ее можешь?

Анардил покачал головой.

— Сейчас нет: самострел не дотянет. Ежели б она спустилась.

— Спустится, — Берен хлопнул его по плечу. — Будь готов.

— Чем ж ты ее приманишь, ярн? — усомнился стрелок.

— А ты видал, как кречетов на живца ловят?

— Ярн! — но Берен уже не слушал, уже бежал вверх по склону Тунн-Азар.

«Она должна заметить», — думал он. — «Я один и безоружен, она думала, что я мертв, Саурон должен был бы оторвать ей голову за это… Она захочет искупить свою вину, обязательно захочет убить меня…»

Переводя дыхание, он остановился на вершине. Тяжелые облака висели сейчас так низко, что казалось — он руками может отщипнуть от тучи прядь. Наверное, оттого Тхурингвэтиль и спустилась так низко.

Он напрягся, не увидев ее в небе, но тут в лагере крикнули в один голос: черная тварь вынырнула из низкой тучи и пошла на него, словно бы даже не летела, а просто росла, и Берен не успел вздохнуть во второй раз, как уже видел ее чудовищные когти и зубы словно костяные иглы. Раскрыв пасть, она испустила пронзительный короткий крик, Берен упал на спину и когти сомкнулись впустую, а кожистые крылья обдали человека холодом. Тварь развернулась и пошла на второй заход, и Берен встал, чтобы вернее раздразнить ее, чтобы она не могла бросить своей добычи.

Гили внизу умирал от страха, глядя, как огромный нетопырь — как ему показалось — сшиб Берена с ног. Но князь поднялся, и люди внизу подняли ликующий крик.

— Чего радуетесь, остолопы, — пробормотал Фин-Риан, лихорадочно перезаряжая самострел. Это был северный самострел, тут нужно было крутить вороток, чтоб натянуть тетиву, и первый промах означал, что князю придется плясать на вершине, пока стрела не ляжет в желобок. На Фин-Риана орали, что он дурак и предатель, что он погубит князя, но тот не обращал внимания и только бормотал себе под нос:

— Манвэ, Фаррован-громовержец, помоги мне. Варда Светлая, Берайн, помоги мне. Ндар-охотник, помоги мне. Аидар, сердце битв, помоги мне…

За это время еще несколько человек успели выстрелить, но в начале захода стрелы не попадали в быструю черную тварь, а в конце стрелки боялись попасть в князя.

Наконец он перезарядил и поднял к небу свое оружие. Продолжая бормотать, прицелился, как показалось Гили, в Берена. Он знал, что Анардил отлично стреляет, но все равно закусил себе пальцы от волнения.

— Ндар, не знающий промаха, направь мою стрелу. Фаррован, поражающий зло, донеси ее. Берайн, Светлая, очисти мой взор…

Банг! Анардил опустил самострел — и все, подняв головы, ахнули: с обрыва, вереща и ломая крылья, катилась черная тварь, и крик ее был женским.

Берен исчез — видимо, побежал вниз.

Тварь упала среди камней, к ней побежали и столпились вокруг, так что Берену пришлось расталкивать их локтями. Он протолкался и увидел.

То и вправду была Тхурингвэтиль. Изломанная, но еще живая, она лежала среди камней, испятнанных ее кровью, и скалила зубы на толпу. Зубы ее остались зубами нетопыря но, когда она увидела Берена и заговорила, рот ее вновь сделался женским.

— Все-таки не достала тебя…

Берен бессознательно дотронулся до разорванного когтями левого плеча и она, заметив это движение, усмехнулась.

— Финрод умрет, — прошипела она, сделав движение к Берену.

— Принесите мне меч, — приказал он. Руско побежал за оружием.

— Ты поднимешь меч на женщину? — усмехнулась она.

— Ты не женщина.

— У тебя и с женщиной неплохо получилось, — Берен с удивлением обнаружил в этой толпе Даэйрет и двух ее стражей. Видимо, им так хотелось поглазеть на убитую тварюку, что они приволокли девчонку с собой.

Берен оттолкнул тех, кто стоял между ним и девчонкой, взял Даэйрет за шкирку и подтащил к Тхурингвэтиль, медленно принимавшей людской облик.

— Смотри, — прорычал он, чуть ли не носом тыкая юную оруженосицу Аст-Ахэ в крыло нетопыря, медленно сжимающееся до человеческой ладони. — Смотри, кто служит твоему… Учителю!

— Ты все равно хуже любого чудовища! — провизжала она. Берен оттолкнул ее прочь.

Руско принес меч — тот самый, с рудников, кривоватый, как у орка. Берен терпеть его не мог, но Дагмор могли доставить только Бретильские Драконы, а до тех пор приходилось биться этим.

— Хотела бы ты перед смертью примириться с богами? — спросил Берен, обнажив лезвие.

— Хотела бы я, чтобы воды поглотили Валинор, — Тхурингвэтиль плюнула в Берена кровью. — Хотела бы я сожрать тебя заживо, медленно, по кусочку. Хотела бы я, чтобы вся болдогова орава имела твою эльфийскую потаскуху по три раза в день каждый. Вот чего я хотела бы.

— Тогда погибай без прощения и возжигания, — Берен дал знак положить Тхурингвэтиль шеей на камень и отсек ей голову.

В тот миг, когда голова ее слетела с плеч, тело окончательно преобразилось в эльфийское, а кожистые крылья стали кожаным плащом тончайшей выделки. Толком не зная зачем, Берен выдернул из-под нее плащ и, сложив его, перекинул через руку — и вдруг тело вновь начало меняться — словно разом проходили для него все те годы, что оно должно было провести в земле: ссыхалась плоть, трескалась кожа, ввалились и высохли глаза, губы раздвинулись в вечном оскале. Не прошло и минуты — а перед глазами изумленно умолкших горцев лежал старый иссохший труп.

276