По ту сторону рассвета - Страница 282

282

— Они выдвинут против нас орудия, — напротив линии, что изображала засеку, он поставил в грязи несколько точек кончиком прута. — Двадцать четыре штуки. Шестнадцать из них назначены для того, чтобы стрелять в сомкнутый строй. Восемь — метать камни через препятствие.

— И эту засеку они сметут, как кабан паутину, — проворчал Гортон. — Ярн, какой дурак строит такую хлипкую засеку, да еще там, где ты ее поставил?

— Да, — согласился Берен. — Только такой дурак, который согласится ее отдать. Что нам нужно? Чтобы они вошли в долину. Чтобы потеряли себя от ярости. Втянулись в погоню. Поэтому мы отдадим засеку и будем отступать.

— Докуда? — спросил Роуэн.

— Досюда.

— Ого. Ты им пол-долины отдаешь.

— Отдал бы и больше: здесь самое удобное место. Риона, пока у нас есть время придумать что-нибудь другое, ответь сейчас: тебе хватит смелости?

Риона ин Финвег Мар-Мэрдиган, статная женщина с проседью в черных косах, молча кивнула.

— Хорошо, — сказал Берен. — Смотри же: я на тебя полагаюсь.

— А если… — тихо проговорил Рандир. — Если он…

— Если так, — столь же низким голосом ответил Берен, — то не зря же конники ездили в Друн.

— Ох, не зря, — согласился Роуэн. — И в бурдюках везли, и в бочках, только что за щеки не набрали этой дряни. Место узкое, должно хватить…

— И вереск, — добавил Гортон. — Потому, фэррим, держаться надо другим берегом речки.

— Это верно, — согласился Берен. — Тогда Бретильские Драконы садятся на конь, а из вас, фэррим, — кивнул он Гортону и Хардингу, — каждый берет на седло по стрелку. И мы переползаем долиной Фойн. Если Ильвэ не дурак — а он не дурак, — он укрепит выход из долины. С деревом у него то же самое, что и у нас, посему он использует телеги. И тут важно помнить, что верховым наскоком мы дело не решим, а только сами все поляжем. Верховые нам понадобятся, если Ильвэ выведет из-за возов свою пехоту, а до того — щитники и стрелки.

— Хорошо, — кивнул Гортон. — Тогда берем другое: не станут орудийники стрелять в своих баб и детей.

— Тогда у них там должна начаться крепкая драчка, — сказал Берен. — Ибо Ильвэ приставит к стрелкам орков, а успеем мы помочь им отбиться или нет — я не знаю. Брандир, — Берен показал прутиком на молодого командира стрелков. Бей по оркам. Вы, — прутик указал на дортонионских стрелков Фин-Риана, — вперед, защищайте баб и детей. Орки же, как пить дать, на них кинутся. Перебейте орков, заберите женщин и детишек — и назад. Все оттуда назад, едва услышите рог. Попробуйте взять орудия; не сможете — пес с ними, все равно как только рог — назад. Лорд Элвитиль, не молчи. Мне же нужно знать, что ты обо всем этом думаешь.

Все взгляды обратились к Элвитилю, с чьим мнением Берен считался больше, нежели со своим. Этот эльф с необыкновенно синими, синее неба, глазами говорил мало, но всегда оказывалось, что он прав. Годы плена сделали его лицо более угловатым и жестким, чем обычно бывают лица эльфов, и гораздо более непроницаемым — трудно было понять, что он думает и чувствует, если он не желал этого сказать. Глаза он обычно прятал под ресницами все по той же привычке узника, и поначалу всем показалось, что он был погружен в себя и не услышал слов Берена — но тут он вскинул голову и обвел всех взглядом, подарив каждому теплый синий блик.

— Я думаю, что Ильвэ захочет вызвать тебя на нападение. Сделает что-нибудь такое, чего вы не сможете спустить ему с рук. Тебе придется очень сильно удерживать своих людей.

— Благодарю…

Элвитиль кивнул и снова опустил ресницы, как будто задумавшись. Его эльфы теперь представляли собой еще более грозную силу, чем раньше. После Минас-Моркриста у них появились лучшие доспехи и оружие — правда, далеко не каждый меч северян можно было брать в руки, но эльфов было немного, и им хватило. Заклятое оружие Берен по совету Элвитиля побросал в огонь, храня от соблазна своих людей. На этом оружии, сказал нолдо, бывает порча, которая переходит и на хозяина. Доставшись врагу, такой меч навлекает на него злую удачу.

Потом все ушли, а Даэрон остался.

— Странно, — сказал бард Тингола. — Я прежде не знал, что это так похоже на игру.

— Угу, — отозвался Берен, чертя палочкой по грязи. — И мы выиграем.

— А после?

— А после я уйду, куда зовет меня долг… — он поднял голову. — Даэрон, а ведь я дурень.

— Неужели?

— Да. Идем!

Широченными шагами он бросился через весь лагерь. Если на пути попадалось препятствие вроде воза — не тратил времени на то, чтобы обогнуть его, а брал в два прыжка: наверх и вниз. Даэрон порядком отстал, и, когда подошел к палатке, (у полога Руско и какая-то коротко стриженая темноволосая девочка ели сухари), Берен попросил его задержаться снаружи.

Прошло какое-то время — Даэрон почувствовал рядом напряжение сил Арды, как от чар нолдор, а в щели полога мерцало серебристое сияние. Затем оно померкло, и вскоре Берен вышел из палатки, улыбаясь и вытирая лоб.

— Она жива, — сказал человек. — Не здесь, а где-то в Димбаре. В каком-то ельнике устроилась на ночлег. Стриженная, как мальчик-оруженосец, и с нею серо-белый пес, огромный, сущий теленок. Я так и не смог понять, где это. Но она жива и на свободе, слава богам.

— Это пес Келегорма. Странно, — прошептал Даэрон. — Берен, она ищет тебя. Не кого-нибудь. Не меня. Тебя. Неужели ты ее оставишь?

— Синда, — хрипло сказал Берен. — Она на свободе. Она жива. А Финрод — в темнице, и если он жив, то это такая жизнь, что лучше смерть. Я боюсь… искать его Боюсь — вдруг Саурон увидит меня… Я больше не принадлежу себе. Попробую взять Тол-и-Нгаурхот… Чтобы ей ничто не грозило… А ты найдешь ее… Найдешь и скажешь… что я…

282